Марина Башурова. Сказки для взрослых

Марина Башурова, центральная городская библиотека имени А.Герцена, г.Гомель

СКАЗКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

О ТОМ, ЧТО ПРОЖИТЫЙ ДЕНЬ ВОЗВРАТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ
Это было настоящим сумасшествием. Впервые в жизни она стала переставлять буквы местами, словно они перепрыгивали сами, и было неважно, что темно, и что залипает клавиатура. Буквы жили своей собственной маленькой жизнью, перескакивая с места на место, словно стайка непоседливых синиц. Все можно было списать на палец, прищемленный дверью энное время назад, на ретроградный Меркурий или на Луну без курса, но все это было некорректным решением в данном случае. 

Когда-то она была лучше: лучше знала английский, больше мечтала, чаще бегала по утрам, и делала множество замечательных вещей. 
Но теперь мечты стали более продуктивными – она научилась, мечтая, переставлять мысли так, чтобы они, как непослушные буквы в ноутбуке, трансформировались в результат, и лучше становилась не ОНА, а ЕЙ. Иначе мечтания не приносили ничего, кроме псевдореальности иллюзорно-придуманного мира, и шанс на то, чтобы суметь из него выйти, не предоставлялся. Словно ты в вагоне бесконечного метро, и следующая остановка только за выкрашенной оградкой.
Лучше со временем стали ее рисунки. Удивительно, для того, чтобы рисовать – буквы не важны, а прижатый дверью палец – очень. Для того, чтобы писать эссе, палец был важен, но в гораздо меньшей мере, так как были и другие пальцы, а вот правильная расстановка букв была очень важна. И теперь нужно было определиться между пальцем и буквами и выбросить, наконец, те мысли, из-за которых не нужно беспокоиться, а нужно просто не замечать, потому что излишняя мнительность и мечтательность, не подкрепленная действиями, не помогла еще никому из тех, кто был ей знаком.
Не рисовать можно было долго, что сводило, порой, с ума, но руки помнили, и неожиданно для нее самой, порой выдавали на бумаге нечто удивительное. Она не знала, как могут быть связаны карандаш и жизненный опыт, но была какая-то неуловимая взаимосвязь во всем происходящем, и буквы перепрыгивали, словно пытаясь открыть перед ней какой-то секретный код, но она снова, с завидным упорством и постоянством переставляла их обратно, и буквы подпрыгивали на месте, пытаясь вырваться из плена ее наблюдательности. Но так как рисовать беспокойные буквы не мешали, пора уже было прийти к выводу о том, что не стоит переживать о незначительном, если это не влияет на мечту и не мешает движению вперед. Часто, находясь в плену собственных мыслей, которые совсем тебе не нужны, ты сбиваешься с курса. Как в оптике. Важен прицел. Нужно уметь выделять главное, чтобы отсеивать второстепенное. Не оказаться кораблем без курса. И не всегда стоит ставить буквы по правилам – возможно, они изо всех сил пытаются что-то тебе сказать. 

СКАЗКА О ВОЛШЕБНОМ ЯБЛОКЕ

- Как я тебя узнаю?
- Я буду есть яблоко.
- Будешь держать яблоко? Тогда точно узнаю!
- Зачем его держать, если можно есть?

Она шла по улице и космонавты улыбались ей вслед с орбиты. Ощущение невероятности не покидало ее в последние дни, хотелось бежать за горизонт и смеяться, перепрыгивая лужи.
Витрины ловили ее отражение и сохраняли навсегда, чтобы показать тому, кто будет ее искать завтра вечером, и который пока что ищет только яблоко в руке.

Он думал совсем о другом, и эта мысль не давала ему покоя. Интересно, а если она съест яблоко раньше, чем он придет, и они никогда не встретятся? Или будет еще одна девушка с яблоком? Может быть, ему тоже купить яблок? Штук пять, или целый пакет? Круговорот яблок захватывал, и они кружились вокруг головы, словно парад планет.

Ей хотелось засыпать прошлое яблоками, ему хотелось увидеть яблоко в ее руке – у них обоих были мысли о яблоках, но настолько разные - эдакий яблочно-сакральный смысл, что только сам момент наличия яблок в природе их и объединял.
Полярное отношение к одному и тому же предмету превращало их мысленный диалог в бесконечность параллельных, словно засыпанные яблоками железнодорожные рельсы, которые всегда рядом, но никогда не пересекаются.
Это было странной мыслью - понимать, что одновременно люди могут быть друг другу очень близки, и, в то же время, никогда не встретиться, если закончатся яблоки.

ПРО ПЛАТЬЯ, КОЛЬЦА И ПРОЧИЕ ЧУДЕСА
Она снимала часы с правой руки, и время останавливалось, оставаясь подвешенным в воздухе, похожем на пар, который обычно идет от кастрюли кипящего молока. Она любила гулять в тумане, поэтому ставила кастрюльку с молоком у открытого окна, чтобы туман на улице получился особенно концентрированным.

Она снимала платье, и исчезала вовсе, ведь для того, чтобы появиться, ей нужно было с чем-то соприкоснуться. 
Она снимала кольца, которые падали, звеня, на пол, и, в зависимости от того, в какой из комнат она их снимала, эти символы бесконечного пути, падая, звенели по-разному. 
Все зависело от того, где ты находишься в данный момент своей жизни. Это влияло на звук, который возникал, когда кольца падали, на еле уловимую интонацию смеха, на то, каким был скрип двери или оконной рамы. Но окна и двери не могли перемещаться, поэтому обладали давно сложившимся голосом, который могли изменить лишь возраст и время – вечные пилигримы, от которых нельзя было скрыться или убежать, в какой бы комнате ты не разбрасывал ювелирные изделия.
Она сняла платье, и пропала. Когда тебя не видно, это не значит, что тебя нет. Ты есть, но НЕВИДИМЫЙ. Многие вещи не видны человеческому глазу, в отличие от платьев и прочих вещей, обладающих материей. Мы же не пропадаем только от того, что, к примеру, куда-то переехали и нас не видно. Не видно нас где-то в определенном месте, а еще где-то - мы появляемся. И где-то был тот самый дом и та самая квартира, где ты становился видимым. 
Она вышла на балкон. С теориями и физикой у нее всю жизнь было сложно. В доме напротив, в рамках из окон, что-то происходило - словно листаешь комиксы, а люди в окошках похожи на различных персонажей из историй в квадратных картинках. Часто людей было не видно, но от этого они никуда не исчезали, все так же продолжая жить в доме напротив, в соседних домах, в домах других городов. Сколько их на свете - одноэтажных и небоскребов, маленьких и больших, кто-нибудь, наверное, обязательно уже сосчитал. И в каком-то из этих домов есть она, и поэтому ее тоже не видно и никак не найти, если не знать, ГДЕ искать. И как же быть теперь? 
Дома в ее городе были опутаны густым, как ПВА, туманом, и порой казалось, что они были наклеены на небо из бумаги или приколоты к горизонту. Что-то чуть слышно шевельнулось в воздухе рядом с ней. Неуловимое и теплое, словно дыхание. "Ветер принес", - подумала она. Надо закрыть глаза, чтобы увидеть. Но глаз закрывать не стала, а лишь втянула носом, глубоко, до самого затылка, туман со знакомым запахом. И от этого стало так тепло, что кастрюлька с молоком еще долго не остывала на окне, а после из молока получились облака, которые ветер-почтальон унес с собой. Ведь, в некоторых ситуациях, нужно не только УВИДЕТЬ – важно уметь ПОЧУВСТВОВАТЬ невидимое, а это, к сожалению, дается не всем, и с глазами никак напрямую не связано. 

О ТОМ, КАК ДАША ПОВЛИЯЛА НА КАРМУ И ДОРОЖКИ
Дети выросли и уехали. Солнце для этого долго вставало и садилось относительно горизонта. Карма растворилась, потому что прошло отведенное для нее время. И ты стоял, раскрыв ладони, раскинув руки и принимая свет на том самом НУЖНОМ пути, на который тебя выбросило. 

Крыжовник расцвел снова, не понимая, что декабрь играл с солнцем и снежинками, с облаками, стелящимися настолько низко, что, казалось, они лежат на асфальте, словно по ним можно ходить в шипованных бутсах. Ты вспомнил плакат в своем кабинете: «Невозможно – это не навсегда», который почему-то оставил, уходя, спортивный клуб. И ты оставил свой кабинет, и помнишь до сих пор тот шкаф, и ту девочку, которая до сих пор пишет самые новые новости. Знаки говорили, что отчаиваться перед самым-самым исполнением мечты – равносильно кощунству. Нельзя. Ты был счастлив тогда. И теперь, находясь одновременно в трубке метро, и в конце тоннеля, и где-то на жизненной спирали кольца Сатурна, ты выжил, вышел из вчерашней ночи в сегодняшний рассвет и снова увидел в автобусе ту самую девочку Дашу. Она до сих пор пишет новости –
и очень хорошо. И очень хороша, и у нее ноутбук вместо вчерашнего карандаша, а ты – сумасшедшая мечта всех тех, кто не на орбите, и можешь сам рисовать Карму по заказу всем желающим, потому что знаешь, что все можно переписать. Перепаять. Нужно только уметь видеть погрешности на плате. А жизнь сама сработает, как передатчик. Радио. Только умей настраивать и паять. Лудить медные дорожки.

 ПТИЦАХ, ЦВЕТАХ И НЕРАЗБЕРИХЕ В ВОЛОСАХ
И выросли птицы. И у них тоже появились птицы. Это был какой-то круговорот птиц в природе. 
Они жили в темных чуланах, куда боятся заходить дети, они жили в пустых стаканах, которые остаются на столе на ночь, они жили в надеждах тех отчаявшихся капитанов, которые верят в спасение до последнего вздоха, уходя под воду вместе с кораблем.

У нее в голове тоже жили птицы. Когда они ссорились между собой, ее волосы завивались сильнее. Когда они спали – атмосферный столб давил не так сильно, но и мыслей становилось меньше. Когда мыслей было мало, она делала вид, что живет так же, как и все остальные люди – ходит за молоком в магазин, причесывает кота, поливает цветы и кормит своих птиц мыслями, отчего, собственно говоря, их и становилось меньше.
Когда мыслей было много, в голове заклинивал ключик, словно застревая в двери, и она начинала путешествовать. Бродить по тоннелям и лабиринтам своего скрытого, извлекая подсказки. Путеводители. Помня о том, что мысли материализуются, она умела переноситься туда, где еще никто не бывал, подкармливая своих птиц нешелушеным рисом. 
Когда она понимала, что шарики заехали за ролики, она выпускала птиц на волю. Это помогало, но птицы становились одинокими и хотели вернуться обратно. Они стучались в ее голову, заглядывали в глаза и плели гнезда в ее волосах, поэтому она часто выглядела так, словно сошла с ума. Частично, так оно и было. Она не могла понять многих вещей. Например, почему цилиндрический мел – для профессорского состава, а прямоугольной формы – для преподавательского? Но птиц мало заботили подобные сентиментальности и меловое разделение. 
Она понимала, что свобода начинается изнутри, и гнала птиц из головы, чтобы все они (и она, и птицы) стали свободными, а птицы все не улетали, или же, улетев, всегда возвращались через какое-то время с завидным постоянством. Потому что только в ее волосах они могли плести гнезда и петь свои странные шаманские песни. 
И она отпустила сентябрь – ведь ее птицы не улетели в теплые края. Отпустила птиц, потому что нельзя отпустить, прогоняя, и нельзя получить, притягивая через силу. Отпустила мысли о спутанных волосах с вплетенными в них травинками, которые всегда оставались после лета и которые иногда ели ее птицы-вегетарианцы. 
Стало хорошо. В ее волосах выросли новые цветы, и птицы поливали их бурбоном и росой. А она думала, что это снежинка упала на ее ресницы и каплей покатилась по щеке.

О КОСМОНАВТЕ, ЛАМПОЧКЕ И ВЕДРЕ ЭСПРЕССО
Когда ты маленький и не храбрый. Но когда не боишься ходить по ночам, потому, что нельзя бояться, а нужно идти. Эдакий веселый потеряшка. Когда ты такой маленький, как обломок нанотрубки во Вселенной и производишь ледышки, когда берешь свои мысли в свои же холодные руки. 

Когда всегда зима, и нет ей конца, словно она началась еще в сентябре. Стакан со льдом. Стакан твоего замороженного пролонгированного отчаяния. Вокруг тебя будут кружиться снежинки и водить хороводы какие-то веселые дети, будет биться в стекла метель, а ты будешь вспоминать о том, как надо мечтать и не знаешь, соберешь ли в кармане столько душевных сил, чтобы открыть дверь, в которую кто-то стучит. Ты не знаешь – пришел ли кто, или это ветер. Глаза приклеятся к потолку, и своим душевным рвением ты даже сможешь взглядом выкрутить перегоревшую лампочку, так как на свет это уже не влияет. И будешь лежать. С огромным черничным пятном-бездной в районе груди, присыпанном осколками от лампочки там, где, по теории, должна быть душа, а на самом деле, достоверно этого никто еще не видел и не узнал. В эту черничную дыру, наверное, и было бы видно, есть ли там душа, или ее нет, но было так темно, словно в ведре с эспрессо. 
Когда ты маленький-маленький относительно Вселенной и любишь ходить по улицам, потому что это избавляет от душевной боли. Кажется, ты обошел уже половину земного шара, и никак не можешь остановиться. Ты видел несколько морей и десятки городов, ты даже делал что-то сумасбродное и отчаянное когда-то, а теперь ты ходишь, и ходишь, и ходишь. Наматываешь километраж. Идешь куда-то, потому что – дали бы волю, ты бы только и ходил вот так целыми днями. Как космонавт в невесомости, который висит на шнуре от наушников в плеере, а на самом деле – вокруг Космос.

СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ
Когда однажды вышел на улицу, как и обычно, и, неожиданно для себя увидел, что вокруг все осталось тем же, но среди этого что-то изменилось. Заметил, когда взял в руки фотокамеру, прицелился, и… ничего не смог. Не увидел. Пропала картинка. Пропало то ощущение, когда видишь и ловишь какие-то эмоции. Замерз. Когда морозная корка обняла твое сердце, не давая ни шага к сопротивлению и сжала его, промораживая пульсирующий шарик до дна.

Ты старался изо всех сил. Прыгал, поливал сердце кипятком, царапал пальцем, писал ему стихи. Сердце было похоже на закоченевшего черно-белого пингвина с потухшими глазами. Того, который из «Времени приключений». Сердце не выдержало кофейных возлияний, валерьяновых капель и мелких грустей. 
Заговоры и мантры о том, что два шага до победы – уже победа, перестали работать. Закоченевшее сердце соберется с остатками мыслей и сил, и от души плюнет тебе в лицо горошиной из града. Плюнет с такой горечью и остервенением, что ты пошатнешься от неожиданности и удивления, и первый раз переставишь местами буквы в слове. Поделом же. 
Ты не будешь спрашивать: «Зачем?» Ты помнишь, но тщательно скрываешь мысль о том, что думать лучше своей головой, также, как думаешь, когда выбираешь квартиру или рубашку. Всегда кто-то будет умнее, мудрее, способнее тебя. А у тебя будешь ты. А когда сердце отказывается с тобой разговаривать, от этого ужасно холодно внутри. 
Не слушайте. Никого. Если знаете, что вы поступили бы иначе. Часто жизнь не дает нам второго шанса даже на ошибку.
Берите сердце в руку и несите его на свет. Может быть, это ему поможет.